- Окажем любезность королю Бермудо, - улыбнулся я. - Только за ради Хель, красавицы, постарайтесь не выгрызать несчастным леонцам мозг своими шуточками. Они и так уже от ваших развлечений на стенку лезут и готовы в твердокаменную землю по уши закопаться.
Хихикают сестрички, довольные жизнью и своим в ней местом. Мда, просто никакого сравнения с теми образами, которые были несколько лет назад, при первом с ними знакомстве. Тогда обе они были прежде всего озабочены местью. Теперь же больше стремятся получить от жизни все доступные радости. То, что таковыми считают, с учётом своего, очень своеобразного по местным меркам взгляда на мир. Я тоже, хм, добавил пару горстей жгучего перца в и так ядовитое варево. Результат получился… на страх не только врагам, но и многим союзникам. Два очаровательных монстрика женского полу выносили и выгрызали мозг всем, кто оказывался в пределах досягаемости. Кому-то относительно бережно, можно даже сказать любя. Другим… со всем усердием, а это уже было реально жёстко. Жесть как она есть, больше и добавить нечего.
Однако и голос здравого смысла порой пробивается. Вот и сейчас, оказавшись в королевском шатре в качестве моего сопровождения, малость прикрутили фонтан, из которого щедро хлестало приправленное чернейшим юмором и отборным змеиным ядом красноречие. Магнус, тот в принципе не был в подобном окружении склонен к лишним словам, если не видел в том надобности. Жрецы Локи и жрицы Лады – явления совершенно разного порядка.
Бермудо Леонский был чрезвычайно вежлив, благостен и доволен происходящим. Нет, он, конечно, очень хотел побольше узнать о нашем особенном оружии и однозначно не оставил надежд, что кто-то из его прознатчиков сумеет либо подкупить кого-то из посвящённых, либо высмотреть-подслушать нечто особо важное. Только подобные стремления абсолютно нормальны и естественны даже между реально близкими союзниками, не говоря уж о союзниках временных, ситуативных по сути своей.
Довольна коронованная особа была другим. Чем? Самим фактом того, что наиболее важный и значимый его враг внутри королевства был так быстро и без особых сложностей закупорен внутри стен крепости и мечтал лишь о побеге или о том. чтобы сдаться на сколь-либо приемлемых условиях. Просто бальзам на до сих пор обильно кровоточащие раны монаршего самолюбия, по которому раз за разом, год за годом цинично топтались шипованными сапогами, да со всей затейливостью. И наверняка имели место быть мечты о чём-то схожем относительно других врагов. К примеру, Гарсии Фернандеса, графа Кастилии, обладающего куда большими возможностями, нежели граф Сальданский. Да и другие враги, уже иной крови и веры…
Рассыпавшись в не слишком витиеватых, но преисполненных лестью фразах, Бермудо всеми силами показывал, до чего рад нас видеть и как хочет поделиться полученными известиями. Теми самыми, почерпнутыми из перехваченного послания от графа Сальдании, адресованного халифу.
- Перехваченное послание – это хорошо, - кивнул я, поудобнее устраиваясь в специально предназначенном для меня походном кресле. Удобное, мягкое… умеет король Леона обустраивать быт свой и окружающих, чего уж там. – Но вот есть ли в нём что-либо помимо жалобных, воистину панических воплей обречённого предателя? Вот посмотрим на очаровательных жриц Лады… Их лица преисполнены здорового сомнения, они даже могут поделиться им с нами. Если мы того захотим, конечно, - малость успокаиваю Бермудо, который совершенно точно не хочет выслушивать очередной мозговынос, порождённых специфическим разумом сестричек.
- Там есть многое, помимо паники, Хальфдан, - не пытаясь ограничиться исключительно словами, король Леона жестом приказывает одному из своих кабальерос передать мне тот самый лист бумаги. Знакомой бумаги, произведённой одной из расположенных на Руси мастерских. Мелочь, а всё равно приятно. – Гомес пытается испугать своего властелина-мавра, но вместе с тем упоминает о важных событиях и планах.
- Вот и посмотрим… это может быть не только любопытно, но и полезно.
Беру у того самого леонского кабальеро покрытый строчками лист бумаги и внимательно так вчитываюсь. Внимательно, потому как язык не самый знакомый из мне известных, пусть и изучаемый вот уже не первый год. Ну а как иначе то? Влезать в испанские дела и при этом даже не удосужиться всерьёз врасти в местные реалии, включая владение устной и письменной речью – не самый лучший вариант из возможных. Вот и впихивал в свою голову очередную порцию лингвистики, щоб ей пусто было.
Долго, хлопотно, но оно того стоило. Другое дело, что подобные усилия стоило прикладывать лишь для улучшения понимания союзников и взаимодействия с ними, но никак не для явных и однозначных врагов. Последних стоило внимательно изучать, искать сильные и слабые места, но вот лично для меня учить язык тех, от кого неудержимо тянет блевать… Нафиг такое счастье! Так что хазарские, мавританские и иные им подобные наречия пускай идут в далёкое, пешее и несомненно порнографическое путешествие в один конец. И с сопровождающим пинком на дорожку, чтоб, значит, верное направление указать.
Само же письмо, попавшее, наконец, в мои загребущие лапы, и впрямь содержало немало интересного. Пусть граф Сальдании знал немного, но в своём стремлении внушить халифу аль-Мансуру, что дела обстоят совсем-совсем печально, он не стеснялся излагать нарисовавшуюся вокруг Сальдании ситуацию с учётом общей картины «битвы за Испанию».
Начать с того, что халиф вроде как – если вообще верить изложенному в этом письме – должен был использовать в качестве места сбора войска город под названием Саламанка. Звучало это разумно, чего уж там! Завоёванный халифатом два десятка лет тому назад, а значит уже «переваренный», встроенный маврами в своё государство, без наличия сколь-либо значимого сопротивления со стороны большей частью перебитых или обращенных в рабство, а частично склонившихся перед завоевателями испанцев. Мощная крепость, возможность хранения больших запасов провианта и прочих необходимых для многотысячной армии припасов. Стратегически выгодное положение опять же.
Очень выгодное, осмелюсь заметить! Небольшой рывок вперёд, взятие или блокирование Саморы – единственной серьёзной преграды в северном направлении – давало войску аль-Мансура возможность выбора, куда именно наносить основной удар.
Продолжить движение на север – вот она, столица королевства Леон с одноименным названием, которую халиф уже повергал к своим ногам. Северо-восток тоже не просто так, там как раз располагалась Сальдания и иные графства, не столь яркие, но идущие в кильватере Гарсии Гомеса. Северо-запад выведет к Сантъяго-де-Компостеле. Ну а если двигаться от Саморы практически на запад, то упрёшься в город Брага, тоже весьма немалый и богатый. Куда ни кинь – всюду есть свои преимущества для вторженцев на земли королевства. И у каждого варианта есть как плюсы, так и минусы. Это понятно мне, но наверняка и халиф это соображает. Если не сам, так у него и советники в воинских делах присутствуют, причём в немалом количестве.
К сожалению, о количестве стягиваемых к Саламанке войск граф Сальдании не имел ни малейшего представления. И это хорошо, потому как будь в письме даже лёгкий намёк на это, я бы почувствовал ни с чем не сравнимый аромат дезы. Зато почти прямым текстом звучало напоминание халифу о том, что именно он, Гарсия Гомес, более всех иных подходит для того, чтобы оказаться на троне Леона. Королевства уже не независимого, а покорного воле халифа и готового не только платить большую дань, но и оказывать всяческую помощь в дальнейших завоеваниях Кордовского Халифата.
Ага, тут всё совсем-совсем понятно, это уже не раз в истории, мне знакомой, наблюдалось. Самый яркий пример – потерявшие остатки чести и самоуважения твари, лишь по ошибке называемые русскими князьями, ползающие на коленях перед ордынскими ублюдками, выпрашивая ярлык на княжение, да ещё и гордящиеся этими «великими достижениями». Отрицательный отбор в действии, когда наверху сидели мрази, готовые предать всех и вся в обмен на кость, брошенную с ханского стола. Некоторые, хм, даже святыми стали, что хоть и противно, но ни разу не лишено смысла со стороны той самой церкви распятого бога, ети её с казённой части шипованной палицей.